Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 16 марта 2021г.МАРИЯ ШВАРНОВНА
Блгв. кнг. Мария Владимирская. Икона. Рубеж XX и XXI вв. (Успенский Княгинин мон-рь во Владимире)
(В иночестве Марфа; † 19.03.1206, Владимир-на-Клязьме), блгв. кнг. (пам. 23 июня - в Соборе Владимирских святых), 1-я жена Владимирского вел. кн. Всеволода (Димитрия) Юрьевича Большое Гнездо; мать Владимирских святых блгв. вел. князей Константина Всеволодовича, Георгия (Юрия) Всеволодовича, Ярослава (Феодора) Всеволодовича и Святослава (Гавриила) Всеволодовича; основательница и ктитор владимирского Княгинина в честь Успения Пресвятой Богородицы женского монастыря. Основными биографическими источниками сведений о М. Ш. являются летописи т. н. лаврентьевско-троицкой группы XIV-XV вв., а также цикл агиографических произведений, к-рый был написан в 1-й пол.- сер. XVII в. в связи с почитанием ее сына, владимирского св. блгв. вел. кн. мч. Георгия (Юрия) Всеволодовича. Точное время и место рождения М. Ш. неизвестны. Время рождения святой определяется приблизительно, исходя из времени рождения ее мужа и первых детей.
Долгое время дискуссионным оставалось этническое происхождение М. Ш. В историографии были выдвинуты 3 основные версии. Одни исследователи (Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X - 1-й пол. XIII в. М., 1977. С. 118; Войтович Л. [В.] Княжа доба на Русi: портрети елiти. Бiла Церква, 2006. С. 464, 550) обращали внимание на то, что в Киевском летописном своде 1198 г. в статье о браке младшей родной сестры М. Ш. говорится о ее ясских (т. е. аланских, осетинских) корнях: «Князь Кыевьскыи Святославъ Всеволодичь ожени 2 сына… а за Мьстислава - Ясыню, из Володимера Соуждальского, Всеволожю свесть, бысть же брак велик» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 624-625). (При этом Л. В. Войтович без достаточных на то оснований утверждает, что М. Ш. была родственницей аланского кн. Давида Сослана, 2-го мужа груз. св. царицы Тамары - Войтович. Княжа доба на Русi. С. 551.)
В ст. «А се князи Русьстии» Комиссионного списка НПЛ младшего извода сер. XV в. отмечалось, что «Мариа Всеволожа Щварновна» была дочерью «князя Чешьского» (Там же. 2000. Т. 3. С. 468). Из этого источника версия о чеш. происхождении М. Ш. попала в летописные своды нач.- сер. XVI в. (Там же. Т. 15. Стб. 290; Т. 21. Ч. 1. С. 46, 226-229) и стала общепризнанной в поздних памятниках агиографии, описях некрополя владимирского Княгинина мон-ря XVI-XVIII вв. и справочных изданиях кон. XVIII - нач. XXI в. (Мальгин Т. [С.] Зерцало российских государей с 862 по 1789 г. ... СПб., 1789. С. 48; Головин Н. [Г.] Родословная роспись потомков вел. кн. Рюрика. М., 1851. С. 14, и др.). Наиболее подробно эту версию происхождения М. Ш. обосновал литературовед Л. С. Кишкин (Кишкин. 1972; Он же. 1983).
Ряд исследователей, опираясь на сообщение Никоновской летописи кон. 20-х - нач. 30-х гг. XVI в. (ПСРЛ. Т. 9. С. 233), выдвинули 3-ю версию о происхождении М. Ш., согласно к-рой вел. княгиня была дочерью киевского боярина и воеводы Шварна (Старшего) († после 1166), который мог носить отчество Жирославич (его племянником был Шварн (Младший) Андреевич († 1166)). Одна из жен Шварна (Старшего), как допускается, могла быть «ясыней» (Литвина, Успенский. 2006а, 2006б; Dębrowski. 2008; Домбровский. 2015). Тем не менее новейшее изучение останков М. Ш. антропологом С. А. Никитиным подтверждает именно ясское происхождение св. блгв. княгини (исследование готовится к печати).
Между 1172 и 1174 гг. М. Ш. вышла замуж за кн. Всеволода Георгиевича, когда он был владельцем Городца Остерского, одного из самых больших городов Переяславль-Русского княжества, расположенного на порубежье с Черниговской землей. По-видимому, этот брак должен был способствовать восстановлению мирных отношений на русско-половецкой границе в Юж. Руси. Здесь население имело тесные торгово-экономические связи с городами Ср. Подонья и Крыма, где компактно проживали многочисленные сообщества алан и яссов, имевшие в XII в. собственных князей (Кулаковский Ю. А. Избр. труды по истории аланов и Сарматии. СПб., 2000. С. 165-192). В 1174-1175 гг. М. Ш. пребывала в Чернигове при дворе местного кн. Святослава Всеволодовича, который в борьбе за власть в Сев.-Вост. Руси выступал как союзник ее мужа. В конце июня 1175 г., после военной победы над своими племянниками ростово-суздальскими князьями Мстиславом (Иоанном) и Ярополком (Феодором) Ростиславичами, князья Михалко Георгиевич и Всеволод Георгиевич вызвали из Чернигова свои семьи во Владимир-на-Клязьме. До Москвы жен новых сюзеренов Сев.-Вост. Руси сопровождал с дружиной сын правителя Чернигова - кн. Олег (Константин) Святославич (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 602).
Блгв. кнг. Мария благословляет сына кн. Константина Всеволодовича ехать в Новгород. Фрагмент миниатюры из Лицевого Летописного свода (РНБ. F.IV.233. Л. 614)
Во 2-й пол. 1175 - июне 1176 г. вместе с мужем М. Ш. проживала в Переяславле-Залесском. Летом 1176 г., после смерти вел. кн. Михалко Георгиевича, посажения 20 июня кн. Всеволода Георгиевича на владимирский престол и его новой победы 27 июня на Липецком поле над ратью сторонников Ростиславичей, М. Ш. окончательно переехала во Владимир-на-Клязьме. В первые годы брака у М. Ш. рождались только дочери, и лишь 18 мая 1185 г. на свет появился первенец Константин (Там же. Т. 1. Вып. 2. Стб. 396-397; Бережков. 1963. С. 82). Всего у вел. кн. Всеволода Георгиевича и М. родилось не менее 8 сыновей и 4 дочери.
11 июля 1186 г. во Владимире-на-Клязьме супруги выдали замуж свою старшую дочь кнж. Всеславу Всеволодовну, ставшую женой буд. сновского кн. Ростислава Ярославича († после 1205), племянника Киевского вел. кн. Святослава Всеволодовича. 18 марта 1188 г. после сильного мора в Сев.-Вост. Руси умер ее малолетний сын княжич Борис (1187-1188). 30 июля 1188 г. вел. кн. Всеволод Георгиевич и М. Ш. отправили в Чернигов одну из своих младших дочерей, 8-летнюю кнж. Верхуславу (Анастасию), которая по достижении совершеннолетия должна была стать женой белгородского и торческого кн. Ростислава (Михаила) Рюриковича, старшего сына Киевского вел. кн. Рюрика (Василия) Ростиславича, соправителя Киевского вел. кн. Святослава Всеволодовича. Согласно Киевскому летописному своду 1198 г., «плакася по неи отець и мати (т. е. М. Ш.- Авт.), занеже бе мила има, и млада сущи… и таком ноги дары дав и отпоусти и в Роусь с великою любовью». По приказу родителей молодую чету провожала большая свита, во главе к-рой стоял близкий родственник владимирской великокняжеской семьи («сестричич») боярин Яков, по-видимому племянник М. Ш. (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 658). М. Ш. старалась поддерживать связи со своими детьми. 14 авг. 1189 г. состоялось большое освящение Успенского собора во Владимире, на к-ром вместе с Ростовским еп. Лукой присутствовали князья Всеволод Георгиевич, Константин Всеволодович и Ростислав Ярославич (Там же. Т. 1. Вып. 2. Стб. 407; Бережков. 1963. С. 83). Вместе с мужем на этом торжестве присутствовала и М. Ш. 29 сент. 1189 г. ее постигла новая беда - умер княжич Глеб Всеволодович.
После кончины 10 нояб. 1188 г. еп. Луки 23 янв. 1190 г. в Киеве на Ростовскую кафедру был утвержден еп. Иоанн, к-рый был духовным отцом кн. Всеволода Юрьевича (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 408). Учитывая семейную традицию, можно предполагать, что еп. Иоанн также был духовным отцом и М. Ш., в таком случае она должна была быть в числе встречавших епископа во Владимире-на-Клязьме 16 марта 1190 г. (Бережков. 1963. С. 84).
В сент. 1194 г. М. Ш. могла принимать участие в церемонии торжественного обновления Успенского собора, пострадавшего ранее в сильном пожаре, а 1 мая 1196 г.- в заложении каменной ц. во имя Иоакима и Анны, расположенной на Золотых воротах Владимирской крепости (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 411-412). Обращение к культу родителей Пресв. Богородицы могло быть связано не только с их почитанием, но и с наречением в честь св. Иоакима и Анны своих родственников.
28 авг. 1198 г. М. Ш. родила 8-го сына Иоанна († после 1246), прямого предка стародубского св. кн. мч. Феодора (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 414; Бережков. 1963. С. 208-209), но от родов не оправилась и серьезно заболела. Она дала обет, поддержанный членами семьи М. Ш. и Ростовским еп. Иоанном. Между 1198 и 1200 гг. в зап. части Владимира-на-Клязьме рядом с р. Лыбедью на свои средства М. Ш. купила участок земли, здесь по обету был построен владимирский Княгинин в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рь (ПСРЛ. Т. 18. С. 41; Т. 10. С. 49; Т. 21. Ч. 1. С. 227). Он стал усыпальницей представительниц правившей в Сев.-Вост. Руси династии, а также, по-видимому, земляков М. Ш. В 1201 г. «в манастыре сестрине» была похоронена жена бывш. новгородского кн. Ярослава Владимировича, умершая еще 22 дек. 1200 г. (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 416-417; Бережков. 1963. С. 86), а впосл.- младшая дочь М. Ш. кнж. Елена Всеволодовна, умершая 30 дек. 1203 г. (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 421; Бережков. 1963. С. 87-88).
За 3 недели до смерти М. Ш. приняла решение постричься в монахини, что было исполнено 2 марта 1206 г. В Княгинин мон-рь ее провожали муж, сын св. блгв. вел. кн. Георгий (Юрий) Всеволодович, любимая дочь кнг. Всеслава, «иже бе приехала ко отцю и матери своеи, и не мочи видети туги», еп. Иоанн и др. представители духовенства, боярство и горожане. В летописный рассказ об этом событии был включен панегирик, посвященный М. Ш.: «...и нищелюбица, и страннолюбица, печальныа и ноужныя, и болныя, тех всех оутешаше, и подаваше им требование» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 424). Перед смертью княгиня приняла схиму с именем Марфа.
М. Ш. была торжественно похоронена в правой стене у алтаря Благовещенского придела 4-столпного одноглавого Успенского собора Княгинина монастыря, построенного на средства ее семьи в 1198/99-1202 гг. (Бережков. 1963. С. 86). На ее похоронах присутствовали муж, все сыновья (за исключением св. блгв. вел. кн. Константина Всеволодовича, находившегося в Новгороде), мн. жители Владимира-на-Клязьме, духовенство - Смоленский еп. Игнатий и настоятель тверского Отроча в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря игум. Михаил, гости и послы (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 424-425; Т. 18. С. 41).
В связи с последними днями жизни М. Ш. упоминается ее духовный отец - настоятель владимирского в честь Рождества Пресвятой Богородицы мужского монастыря свт. Симон, постриженик Киево-Печерского мон-ря (см. Киево-Печерская лавра), буд. епископ Владимирский и Суздальский (1214/15-1226) и один из авторов Киево-Печерского патерика. На протяжении многих лет он был духовником не только М. Ш., но и некоторых ее детей (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 424; Понырко Н. В. Эпистолярное наследие Др. Руси. XI-XIII вв.: Исслед., тексты, пер. СПб., 1992. С. 173, 177).
Преставление и погребение блгв. кнг. Марии Владимирской. Миниатюра из Лицевого Летописного свода (РНБ. F.IV.233. Л. 614 об.)
В Летописную Повесть об убиении св. блгв. вел. кн. Андрея Юрьевича Боголюбского в виде молитвы была включена похвала семье вел. кн. Всеволода Георгиевича, отомстившего убийцам своего старшего брата: «Богу молися помиловати князя нашего и господина Всеволода, своего же приснаго брата да подасть ему победу на противныя, и многа лета съ княгынею и съ благородными детми и мирну державу ему и царство его ныня и присно в бесконечныя векы аминь» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 371). Объемный текст, прославляющий мудрую и боголюбивую М. Ш., сохранился в составе Симеоновской летописи кон. XV в. (в связи с напутствием ею и мужем в 1205 г. их старшего сына Константина Всеволодовича, ставшего новгородским князем). В этом рассказе М. Ш. уподоблялась визант. имп. св. Елене, блж. Феодоре и Киевской св. равноап. вел. кнг. Ольге (Елене) (Там же. Т. 18. С. 40-41).
М. Ш. была старшей сестрой кнг. Анны (Елены?), жены новгородского кн. Ярослава Владимировича, а также кнг. Марфы Ясыни, жены черниговского и козельского кн. Мстислава (Пантелеимона) Святославича (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 624-625. Л. 219; Кузьмук О. [С.] Помєнник Ввєдєнськоï цєрквi в Ближнiх пєчєрах Києво-Пєчєрськоï лаври. Публiкацiя рукописноï пам,ятки другоï пол. XVII ст. // Лаврський альманах: Зб. наук. праць. Киïв, 2007. Вип. 18. (Спєцвип. 7). С. 17. Л. 9; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время (Исслед.). СПб., 1892. С. 25. (ЛЗАК; Вып. 9)).
Почитание
После кончины М. Ш. ее имя было записано в синодик владимирского Успенского собора, а также в синодики др. соборов и мон-рей Владимирской епархии. Древнейшая часть несохранившегося раннего синодика Успенского собора позже была переписана при создании соборных синодиков других городов Сев.-Вост. Руси. Так, напр., в нижегородском Печерском в честь Вознесения Господня муж. мон-ре (основан в 1330) в состав помянника под киноварным заголовком «Великые кн(я)зи Владимерские и их кн(я)гини и дети» после погибшей 7 февр. 1238 г. семьи Георгия Всеволодовича записали «Вєликую кн(я)гиню Мар(ь)ю, во иноцех Марфу» (Синодик Нижегородского Вознесенского Печерского мон-ря 1552 г. Синодик опальных царя Иоанна Грозного. Н. Новг., 2009. Л. 24 об. (список 1556 г.); РГБ. Ф. 256. Рум. № 387. Л. 41 об., выписка нач. XIX в.), в помяннике «Благоверных великих княгинь» повторно указали память «великия княгини Марфы» (РГБ. Ф. 256. № 387. Л. 43 об.).
В сер. XIII - нач. XV в. владимирский Княгинин жен. мон-рь пользовался вниманием потомков правящей династии св. блгв. вел. кн. Ярослава Всеволодовича, к-рые нередко называли своих дочерей Мариями. Особую духовную связь с Княгининым мон-рем имела Московская св. блгв. вел. кнг. Евдокия Димитриевна (прп. Евфросиния), к-рую сравнивали с М. Ш. Старшая сестра Московской вел. княгини была наречена Марией, как и одна из дочерей св. блгв. вел. кн. Димитрия Иоанновича Донского и вел. кнг. Евдокии Димитриевны, а также дочь вел. кн. Василия I Димитриевича.
В Лаврентьевской летописи 1377 г. и Симеоновской летописи, созданной в кон. XV в. в Иосифовом Волоколамском (Волоцком) в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре, подчеркивалось, что Успенский собор Княгинина мон-ря «создала великая княгыня и блаженная Всеволожа» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 421; Т. 18. С. 39).
В нач.- сер. XV в. Княгинин монастырь запустел (большой урон ему нанесло в 1410 г. нападение на Владимир рати Нижегородско-Суздальского вел. кн. Даниила Борисовича и ордынского царевича Талыча). Это не могло не сказаться на почитании М. Ш. В кон. XV - нач. XVI в. при создании новой редакции помянника «великих княгинь», живших в сер. XIII-XV в., где наиболее подробно был дан перечень их имен, имя М. Ш. внесено не было.
Княгинин монастырь был возрожден в нач. XVI в. (по грамоте 1512 г. Московского вел. кн. Василия III Иоанновича он считался «новым»). По-видимому, к этому времени была возобновлена панихида по М. Ш. В грамоте царя Иоанна IV Васильевича Грозного клирикам владимирского Успенского собора, которую А. В. Маштафаров датирует 1547 - нач. 50-х гг. XVI в., устанавливался порядок поминания почивающих во Владимире мощей святителей, великих князей, княгинь и их детей. Согласно грамоте, полагалось «правити по государеву указу средния понахиды против того как на Москве по удельных князех». Ежегодная панихида по М. Ш. должна была проходить 19 марта (Виноградов. 1905. С. 52). В 40-50-х гг. XVI в. в обители был построен каменный Успенский собор.
В период управления Русской Церковью митр. Макарием (1542-1563) возобновился интерес к М. Ш. как члену правящей династии и основательнице Княгинина мон-ря. В 10-й гл. VI грани «Книги Степенной» царского родословия говорится о преставлении М. Ш. и ее погребении, «а в приделе Благовещения от севера на правои стране - великая княгини инока Марфа Щьварновна да великая княгини Анна, а на левои стране - мученик Авраамии...» (Сиренов. 2006. С. 399-400). В 40-х гг. XVII в. в описи владимирских гробниц при перечислении погребенных «в девичье монастыре Успения Пречистыя Богородицы, в приделе Благовещения Пречистые Богородицы, на правой стороне» первым было отмечено, что здесь «лежит великая княгиня Мария Всеволожа, во иноцех Марфа» (Сиренов. 2006. С. 405, 409). В рукописные сборники XVII-XVIII вв. помимо описания некрополей стали включать тексты с биографическими данными и рассказом о погребении М. Ш., а также список жалованной грамоты 1642 г. Княгинину мон-рю, в которой упоминаются погребенные там лица. В 1647-1648 гг. Успенский собор Княгинина мон-ря был расписан на средства из патриаршей казны. Т. о., как и в сер. XVI в., возобновление интереса к М. Ш., прежде всего было связано с церковными, а не со светскими властями России. В кон. XVII-XVIII в. сведения о М. были включены в Летописец владимирского Успенского собора (Сиренов. 2006. С. 402).
Во 2-й трети XVII в. внимание к М. Ш. как матери св. блгв. вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича развивалось в связи с канонизацией и расширением почитания ее сына. Этот процесс ускорился по инициативе патриарха Московского и всея Руси Иосифа. 22 янв. 1645 г. в присутствии царя Михаила Феодоровича, его супруги царицы Евдокии Лукьяновны, царевича Алексея Михайловича и патриарха Иосифа, брат которого Сергий был настоятелем владимирского Успенского собора, мощи св. князя были перенесены «из придела в соборную церковь Пресвятыя Богородицы и переложены в серебряную раку позлащенну» (он же. 2003. С. 30). В начале Жития св. блгв. вел. кн. Георгия Всеволодовича подчеркивалось, что он был сыном «благоверные и христолюбивыя великия княгини Марии». В памятнике приводилось описание ее 7-летней болезни, последнего года жизни, создания Княгинина мон-ря, пострижения, прощания перед смертью с сыновьями и погребения княгини (Там же. С. 51-56).
М. Ш. упоминалась и в Костромской редакции указанного Жития. По предположению А. В. Сиренова, ее автором мог быть Сергий (Шелонин), к-рый в 1647-1648 гг. был настоятелем костромского Ипатиевского во имя Святой Троицы мужского монастыря, или один из его помощников и учеников (Там же. С. 98). В этой редакции Жития отмечалось, что отец св. князя правил в согласии «с боголюбивою своею княгинею Мариею». Агиограф охарактеризовал родителей Георгия Всеволодовича как «блаженную и богосочетанную двоицу». Под влиянием поздних рус. летописцев XVI-XVII вв. он ошибочно считал, что М. Ш. была чеш. происхождения (Там же. С. 122), отмечал, что ее муж Всеволод Георгиевич «по смерти супружницы своея многодобродетельныя великия кънягини Марии, во ыноческом чине нареченная Марфы» прожил еще 6 лет и 11 месяцев (Там же. С. 125).
В 1646-1654 гг. свящ. Иоанн Милютин в Троице-Сергиевом мон-ре составил новую редакцию Четьих-Миней (ГИМ. Синод. № 802). Под 19 марта в ней было помещено сказание «О благодарном терпении великия княгини Марии Всеволожи и о монастыри ея» (Барсуков. Источники агиографии. Стб. 353).
М. Ш. также упоминалась в «Листе за гробом благоверного великаго князя Всеволода Георгиевича», который находился во владимирском Успенском соборе (РГБ. Ф. 178. Муз. № 4288. Л. 615-615 об.; Сиренов. 2003. С. 74). Его текст, как установил Сиренов, был составлен в Москве в окружении патриарха Иосифа, вероятно, книжниками Печатного двора незадолго до перенесения мощей св. блгв. кн. Георгия Всеволодовича, которое состоялось 22 янв. 1645 г. Во 2-й пол. XVII-XVIII в. этот текст неоднократно копировался (напр., см.: БАН. 34.4.27. Л. 1, 24). Тексты этих надгробных листов были включены в состав списка 1670 г. Степенной книги старшего извода Пространной редакции (РГБ. Ф. 178. № 4288), к-рая в кон. XVII в. входила в состав рукописной б-ки Успенского собора во Владимире (Сиренов. 2003. С. 41).
Однако в сер. XVII в. процесс общерус. канонизации М. Ш. так и не начался. По мнению Сиренова, не исключено, что «участие патриарха Иосифа в почитании владимирских святынь продолжалось бы и далее, если бы не его кончина в 1652 г.» (Там же. С. 35). Следует отметить, что М. Ш. в отличие от большинства своих родственников и потомков не была похоронена во владимирском Успенском соборе, внимание к к-рому в XVII в. со стороны московских светских и церковных властей было постоянным. Поэтому почитание великой княгини носило прежде всего местный характер. Достаточно отметить, что уже в сер. XVII в. все тот же Сергий (Шелонин) не включил рассказ о М. Ш. в свою «Повесть о страдании» св. блгв. вел. кн. Георгия Всеволодовича, к-рая известна в составе его авторского сборника. Эта рукопись сохранилась в б-ке Псковской Никандровой пуст. (ПИАМ. Собр. Никандровой пуст. № 292. Л. 348-369; Сиренов. 2003. С. 99-120). Несмотря на то что в XVII в. еще существовали предпосылки для устойчивого развития почитания М. Ш. за пределами Владимира, в сер. 50-х гг. XVII в. имя М. Ш. также не было включено в т. н. Месяцеслов троицкого келаря Симона (Азарьина) (РГБ. Ф. 173/I. МДА. № 201), а в кон. XVII-XVIII в.- в «Описание о российских святых» (известно в списках XVIII-XIX вв.).
В XVIII - нач. XX в. почитание М. Ш. отмечается в старообрядческой среде. В «Алфавите российских чудотворцев» Ионы (Керженского) М. Ш. записана под 19 марта (ЯИХМЗ. № 15544. Л. 61, 1807-1811 гг.). В кон. XIX в. во Владимире М. Ш. по-прежнему считалась местночтимой святой (Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 166-167). В 1923 г. владимирский Княгинин женский монастырь был закрыт, и богослужение в нем прервано.
Канонизация М. Ш. подтверждена включением ее имени в Собор Владимирских святых, празднование которому установлено в 1982 г. по инициативе архиеп. Владимирского и Суздальского Серапиона (Фадеева) и по благословению патриарха Московского и всея Руси Пимена (Извекова). 22 марта 1993 г. после передачи церковным властям владимирского Княгинина женского монастыря в нем было возобновлено почитание М. Ш.
Иконография
В иконописном подлиннике кон. XVIII в. под 19 марта приводится краткая характеристика облика святой: «Аки Ольга» (БАН. Строг. № 66. Л. 90). Наиболее ранние изображения М. Ш. содержатся в Лаптевском томе (РНБ. F.IV.233) Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в., где проиллюстрировано рождение каждого из ее сыновей (Л. 400 об., 422 об., 430 об., 432 об., 440, 447, 492 об.). Хотя миниатюры написаны по единой схеме (княгиня изображается возлежащей на ложе в левой части композиции), их детали отличаются разнообразием: служанки могут подносить М. Ш. кубок с питьем, держать опахало, купать новорожденного, показывать его М. Ш. В правой части миниатюры изображается кн. Всеволод Юрьевич, к-рому приносят весть о рождении сына или показывают младенца. Одеяние княгини также может варьироваться: от белой рубахи и зеленого покрывала до красного платья; на ее голове - белый плат и венец.
Большинство изображений М. Ш. связано с событиями жизни ее детей. В сцене венчания Константина Всеволодовича с Агафией Мстиславовной (Л. 448) М. Ш.- на заднем плане; она единственная из присутствующих женщин помимо Агафии изображена с венцом на голове. Вероятно, М. Ш. изображена в сцене преставления и погребения ее дочери (Л. 612), названной в тексте «блаженной Еленой»: у одра усопшей княжны во главе скорбящих стоит женщина в красном платье и белом платке, приложившая руку к голове в жесте горя. В сцене, где мать благословляет Константина перед отъездом на княжение в Новгород (Л. 613 об.), М. Ш. сидит слева на скамье на подушках, на ней белый плат и венец, красное, отороченное золотом платье и зеленый плащ.
Хотя в тексте неоднократно упоминается об основании М. Ш. во Владимире Княгинина мон-ря, ее изображение отсутствует на миниатюрах, иллюстрирующих строительство и освящение ц. Успения Пресв. Богородицы, где показан только Всеволод (Л. 498, 502). На миниатюре, посвященной преставлению и погребению М. Ш. в Княгинином мон-ре, она изображена дважды (Л. 614 об.). В верхней части она лежит на смертном одре; изначально миниатюрист изобразил ее в традиц. княжеском одеянии (красное платье с рукавами, отороченными золотом, белый плат и венец на голове), поздне́е платье было закрашено коричневым цветом, а плат зеленым, чтобы облик княгини соответствовал сведениям о том, что перед кончиной она приняла монашеский постриг. Ниже, в сцене положения во гроб, М. Ш. уже изображена в монашеском облачении, вокруг ее головы - нимб. Миниатюра, помещенная уже после сведений о ее кончине и погребении (Л. 615), иллюстрирует наставление М. Ш.: в княжеском платье она сидит на ложе, повернувшись к группе сыновей. Сцены благословления кн. Константина при отъезде в Новгород, кончины М. Ш. и ее погребения (оба раза княгиня представлена в монашеских одеждах, с нимбом) позднее повторены с т. зр. Константина Всеволодовича, горюющего, что не успел проститься с матерью (Л. 617, 617 об.).
Образ М. Ш. встречается в произведениях XX в., напр. на иконе «Собор святых града Владимира и области его» (кон. 50-х гг. XX в., мон. Иулиания), являющейся вкладом свт. Афанасия (Сахарова) в Успенский собор Владимира к 800-летию его возведения. Единоличные иконы святой стали писать после ее прославления. Ок. 2000 г. к 800-летию Княгинина мон-ря была написана икона М. Ш., изображающая ее в рост, вполоборота вправо, в молении Владимирской иконе Божией Матери. На ней светло-охристая ряса, коричневая мантия, темно-зеленые параман и куколь на голове. Правая рука в молении, в левой - развернутый свиток с цитатой из ее наставления сыновьям. На поземе иконы справа изображен Успенский собор Княгинина мон-ря. Подпись: «Св. блгв. кн. Мария Владимирская, во иноцех Марфа».
На постаменте памятника равноап. кн. Владимиру Святославичу и свт. Феодору во Владимире, установленному в честь 850-летия переноса столицы из Киева во Владимир (2007, скульптор С. М. Исаков, архит. С. В. Герасимов), помещено рельефное изображение М. Ш. в монашеском облачении, с развернутым свитком в левой руке.
